Любой, кто пытался изготовить хотя бы самое простое орудие в детстве – от рогатки до самой простой копьеметалки, прекрасно знает, что это далеко не так просто даже для человека-дошкольника, вроде бы знающего, каким должен быть конечный облик орудия. Поэтому долго считалось, что никто, кроме человека, сам не изготавливает орудия, а лишь использует неизмененные ветки и камни естественного происхождения.
Это заблуждение продержалось удивительно долго, главным образом, потому, что биологи, изучавшие приматов, исходили из предвзятых идей о том, что должно разделять человека и обезьяну. Но вот сами наблюдения за обезьянами не особо любили: для этого надо было проводить много времени в не слишком комфортных условиях Африки.
Дело поправила случайность. Англичанка Джейн Гудолл (Jane Goodall) в 1950-х начала наблюдения за шимпанзе в Танзании, еще не имея биологического образования, полученного ею позже. Ею руководил один только интерес к этим животным. Именно за счет этого интереса она выяснила, что шимпанзе не являются мирными вегетарианцами, как думали тогда из-за недостаточных усилий по наблюдению за ними в природе. Заметив шимпанзе за ловлей и поеданием термитов, она выяснила, что шимпанзе обрывают листья с ветки, чтобы засовывать ее в термитник и извлекать оттуда насекомых.
Открытие вызвало настоящий шок. Британский палеоантрополог Луис Лики тогда заявил: «Мы должны теперь изменить определение орудия, изменить определение человека или принять шимпанзе как человека!»
Определение орудия изменить не удалось: измененный трудом животного носимый предмет остается орудием, как бы нам не хотелось назвать его чем-то иным. Может, признать шимпанзе равными людьми, как это требуют некоторые защиитники прав животных? Та же Гудолл заметила, что они обнимают друг друга (и не только половых партнеров, но и членов семьи). Сейчас известно, что некоторые из них, наблюдая за поведением людей, могут собирать дрова, разводить огонь и готовить на нем еду:
p { margin-bottom: 0.25cm; line-height: 115%; background: transparent none repeat scroll 0% 0%; }a:link { color: rgb(0, 0, 128); text-decoration: underline; }
Кстати, простейшие каменные орудия они тоже могут делать на удивление быстро – если им показать как:
Как только современные биологи отошли от абстрактных идей о том, что «животные не могут», быстро выяснилось, что животные активно применяют измененные ими объекты в качестве орудий. Конечно, процесс такой радикальной перестройки видения дался биологам непросто. Еще в 1990 году среди них бытовало мнение, что изо всех животных только шимпанзе и умеют делать орудия, что и создавало вопрос о признании его этаким «младшим братом» человека.
Но уже через дюжину лет выяснили, что орангутаны тоже модифицируют ветки, снимая с них кору и уплощая конец (например, для выкапывания насекомых). Причем количество типов их орудий исчисляется десятками. Мандрилы в природе делают короткие палочки для чистки ушей, а в зоопарках сходными палочками своего изготовления вычищают грязь из-под ногтей. Из-за специфики жизни горилл, наблюдать их в природе биологам до сих пор некомфортно, но в неволе, где это легко, гориллы делают разные орудия (включая палки для урезонивания оппонентов и бросания в людей-посетителей), хотя люди рядом с ними таким не занимаются. Шимпанзе, как обнаружили к 2007 году, даже специально заостряют наконечники палок для охоты на обезьян других видов.
«Примитивные» обезьяны капуцины в Южной Америке или макаки-крабоеды в Таиланде также используют каменные орудия:
Причем капуцины часто добывают кварцитовые включения для своих орудий из крупных кусков каменной породы, отбивая от нее фрагменты с помощью других орудий. Судя по археологическим находкам, они делают так уже очень долго, возможно, миллионы лет.
Может быть, признать «младшими людьми» всех приматов, делающих орудия? К сожалению, это не выход. В конце XX века биологи начали интенсивно наблюдать и за слонами. Выяснилось, что они не только очищают ветки и ломают их на нужные куски, чтобы отгонять насекомых, но и занимаются сложной орудийной деятельностью.
Например, заготовленными палками они роют землю над источником воды. Добравшись до нее, они пьют, затем обдирают кору с близкого дерева, жуют ее, делают из получившегося комка пробку для источника воды, чтобы она не испарялась. Затем они могут приходить к источнику вновь и вновь, каждый раз после питья затыкая его пробкой. Это не просто орудийная деятельность: перед нами аналог человеческого колодца с крышкой.
Мы не будем подробно останавливаться на дельфинах, ныряющих за донными обитателями, надев губку или кусок раковины на нос для защиты. Модификации этих объектов со стороны хозяев минимальны, и это не вполне орудие как «продолжение своего тела» в строгом смысле этого слова. Использовать новые предметы, но не как «продолжение своего тела» — причем не заученно, а выбирая новые и самые эффективные, типа промышленных губок – могут даже муравьи, не объявлять же их от этого орудийным видом:
А вот дятловый древесный вьюрок (Галаппагосские острова), обламывающий шип кактуса до нужной длины, чтобы доставать им потом насекомых из дерева, формально использует и модифицирует настоящее орудие. Хотя весит он пару десятков грамм, и мозг его на порядки меньше нашего. Новокаледонские вороны изготавливают даже составные орудия, формируя крючки, которыми извлекают тех же насекомых. Многие считают, что такое поведение делает их более продвинутыми в плане орудийной деятельности, чем даже шимпанзе:
В 2019 году, в осеннем номере журнала Mammalian Biology, вышла научная работа, где впервые зафиксировали: брать, и, возможно, обламывать (этот вопрос прояснен еще не до конца) ветки нужной длины и копать ими могут даже свиньи – конкретно висайские бородавчатые свиньи, живущие на нескольких филиппинских островах. Кроме этого, они берут нужные по размеру куски коры и могут рыть мягкий грунт не только короткой алкой, но и такой корой. Роют орудиями они исключительно перед рождение поросят, чтобы сделать для них гнездо в земле. В любое другое время интереса к орудиям они не проявляли. Часть такой деятельности можно увидеть ниже:
Это не просто необычное открытие – хотя использование орудий новым биологическим родом действительно открывают не каждый день. Это еще и открытие, которое ставит больше вопросов, чем ответов. Оно сделано вовсе не типовым биологом-полевиком, изучающим свиней. Орудийную деятельность совершенно случайно заметила эколог, наблюдавшая за редкими свиньями в парижском зоопарке. Наблюдение не сделано в природе потому, что заметить такую деятельность там можно только после долгой и упорной полевой работы. А о ней пока даже не идет речь. Для этого вида свиней и первая приличная фотография была сделана только в 2012 году.
Современные биологи любят эксперименты в контролируемых условиях лаборатории, а вот полевые наблюдения любят заметно меньше. Тут ничего не поделаешь, с этим можно только смириться. Но это значит, что в природе рыть землю обломками веток и корой могут не только висайские бородавчатые свиньи, но и другие виды свиней – и не обязательно только перед размножением.
Но стоит ли и-за всего этого переопределять человека? Бесспорно, нет. Лавина данных последних десятилетий о применении орудий другими видами говорит не о том, что свиньи становятся разумными. Скорее оно говорит о том, что человеческий разум – нечто куда более сложное, чем изготовление орудий, при помощи которых его столь грубовато определили в XIX веке.
